Такого просто не может быть! — уверенно заявляла я по телефону своей семье месяц назад. — Не могут же перестать летать ВСЕ самолеты!
Могут, как оказалось.
Я из тех «попавших в трудную ситуацию за границей» граждан РФ, вокруг помощи которым в соцсетях ведутся возмущенные перестрелки с использованием нецензурной лексики.
Застрявшие в Индии, Таиланде, США, Европе или, как я, на Бали в основном стремятся домой.
На Бали нас таких чуть больше трех тысяч. И нам гораздо лучше, чем многим другим туристам, не успевшим вылететь из прочих стран: нас не гоняют палками озверевшие испуганные местные, как в Гоа и других штатах Индии, хотя многие и здесь, на Бали, сейчас при приближении белого человека прикрывают нос ладонью поверх маски или даже футболкой, оголяя пузо.
Нам не нужно оплачивать штраф за оверстей, как в Таиланде.
Нас не выгнали в одночасье из всех отелей на улицу, как на некоторых Филиппинских островах.
Есть среди нас и такие, кто вообще решил пока не возвращаться и пережидать эпидемию здесь, испугавшись новостей из Москвы.
Я собираюсь вернуться. В мае. Или в июне. Как повезет.
Я не дауншифтер. Просто часто уезжаю из Москвы, обычно чередуя: месяц-два дома, месяц-два в Юго-Восточной Азии. У меня свой бизнес, школа безопасности «Стоп Угроза» (), который я начинала совершенно с нуля. Тренинги по безопасности я придумала еще в 2013 году, после того как попыталась найти хоть какие-то курсы для своей тринадцатилетней дочери. Чтобы вместо совершенно бесполезных родительских «ни с кем никуда» и «если что — кричи» профессионалы научили моего ребенка на автомате действовать в любой опасной ситуации. Дети уходят с посторонними сами. И совсем не потому, что не знают, что это опасно, а потому, что элементарно не могут быть невежливыми со взрослыми, стесняются привлечь к себе внимание, ведутся на уловки. И что уж говорить о соцсетях и мессенджерах, где они общаются с кем попало.
Таких тренингов не было, поэтому я создала их сама. Мне пришлось пробить сотни стен, пока мои методики официально одобрил Роскомнадзор, пока Российская академия образования выдала мне экспертные заключения и рекомендации, пока госструктуры признали тренинги не просто полезными, а нужными каждому ребенку.
В бизнес мой проект превратился только через два года, когда у меня появился партнер Алексей Анисимов, взявший на себя операционку. К этому моменту я вела тренинги в Москве и области с одним помощником, и совсем зашивалась с приемом заявок, контентом на сайте и в соцсетях и множеством задач. Мы упаковали проект во франшизу и уже через год у нас было больше 30 филиалов.
Сейчас филиалов почти 100 в семи странах. Это круто. Мы стали «Лучшим социальным проектом — 2019» в России, получили кучу наград и официальных разрешений от разных инстанций, создали суперлинейку из 15 тренингов для всех: детей, родителей, педагогов, — придумали отличную систему обучения тренеров, сделали навороченную ЕРП. Да много чего.
Ну и я, конечно, сильно изменилась. В начале проекта я ничего не знала о бизнес-процессах, смотрела на бизнес-план как баран на новые ворота, а от таблиц и цифр в Excel мне хотелось застрелиться. Сейчас я заочно обучаюсь на МБА и могу сама не только расписать основные бизнес-процессы, но и выстроить стратегию, оптимизировать расходы. Но пока я работаю в довольно творческой сфере задач, потому что операционка — зона ответственности моих партнеров во всех моих проектах. Теперь их несколько.
Параллельно я запустила семейный проект «Разморозка» @razmorozzzka в и на . Это актуальный формат, очень личный и живой, неформальный и разноплановый. Он не только о безопасности — он об отношениях в семье. И если почитать, какие комменты на ютубе пишут под моими роликами дети, то сразу понятно, чем я полезна и в чем моя фишка.
А в прошлом году я создала онлайн-школу безопасного детства (), чтобы все родители могли обучить безопасности ребенка дома, просто усадив его перед монитором. Пока больше всего я горжусь онлайн-курсом «Безопасность от, А до Я» для детей 4–9 лет. Мы с моим партнером по «Разморозке» буквально полгода делали 21 урок по всем-всем темам, связанным с безопасностью, — с анимацией, домашкой, рабочими тетрадками и инструкциями для родителей. И курс выстрелил очень здорово. Потому что такую занудную, по сути, тему я рассказываю и показываю так, что детей не оторвать от экрана, они сами бегут тренировать навыки, обсуждают все с родителями, учат друзей и запоминают все детали.
Если в первый и второй год становления бизнеса я работала в Москве практически безвылазно, называя «путешествиями» командировки в Воркуту, Ханты-Мансийск или Челябинск, то на третий год я поговорила с собой серьезно.
Путешествия — мой главный приоритет. Живя месяц-два в какой-нибудь тихой деревне на берегу океана, общаясь только с продавцами в крохотных лавках, я не просто заряжаюсь или отдыхаю, нет — я называю это время «основной жизнью», мне очень важно знать про себя, что я не откладываю свою мечту на потом, которое никогда не настанет. Многие попадают в эту ловушку: «Я еще немного поработаю как следует, чтобы...»
Из этого колеса можно выскочить только усилием воли. Да, иногда я упускаю очень важные шансы, которые достаются тем, кто может присутствовать на переговорах в Москве «завтра в 10 утра». Но я пока не пожалела. Всех денег не заработать.
Сейчас я думаю, что мне ох как бы помогла подушка безопасности. Но ее нет.
Это, правда, странное чувство: знать, что ты не можешь вернуться домой. Что от тебя ничего не зависит. И что, скорее всего, рассчитывать, кроме как на себя, больше не на кого.
Ничего не понятно, ничего не известно, ни на что точно рассчитывать нельзя, спросить не у кого, жаловаться бессмысленно — эти пять правил пришлось выучить очень быстро.
Не могу сказать, что все плохо. Видимо, кто-то действительно старается организовать и вывоз, и материальную помощь. И мне лично понятно, что невозможно все сделать быстро и четко. Но, как с любой задачей у нас, все сразу перестает работать и превращается в абсолютно нелогичную свалку, в тотальный хаос.
Я привыкла пахать, если надо, по 16 часов в день, и я пашу. Да, я вижу пальмы — вот они, за окном. Но пляж чуть дальше закрыт, как и все пляжи на острове. И да, я еще могу выйти из дома в магазин. В маске. И да, я могу купить свежий арбуз и спелые манго. И с этой точки зрения мне жаловаться не на что, здесь лучше, чем взаперти в городской квартире.
Но из-за стресса приходится себе буквально напоминать вслух хотя бы раз в день: слушай, ты на Бали, иди хотя бы пять минут порелаксируй на природу. Я выхожу, смотрю на рисовые поля, а в голове настойчивый бухгалтер подсчитывает убытки, изобретательный креативщик подсовывает дурацкие идеи. А еще какая-то нервная тетка, практически не затыкаясь, ноет: «А если дочь заболеет в Москве? А если она попадет в больницу? А если все умрут? А ты тут!»
Да, в Москве осталась семья. И мы снимаем квартиру. И там заболевают тысячами. И считают далеко не всех. И никто не застрахован от случайного покашливания рядом: ни я здесь, ни они там.
А еще у меня есть сотрудники на зарплате. И у нас у всех очень много вопросов и очень мало ответов. Сложно сосредоточиться на том, как ослепительно зелена трава на рисовом поле, уходящем в горизонт.
Я надеюсь, что мой бизнес выживет, у этой надежды есть веские основания и конкретные цифры, хорошая команда тоже есть и здоровая злость тоже.
Я, к счастью, изначально привыкла управлять компанией удаленно. У нас есть чат франчайзи, где сто руководителей филиалов напрямую обсуждают все вопросы, делятся лайфхаками, выбирают оптимальные стратегии продвижения. У нас получилось создать команду с очень крутым неофициальным духом сплоченности и взаимопомощи. Конечно, мы с Алексеем как управляющая компания отвечаем за все. Но за пять лет существования франшизы пакет упакован так здорово, что новым франчайзи не приходится ни о чем думать. Огромный плюс бизнеса в том, что он не требует затрат на аренду и офис, большая часть франчайзи работают как самозанятые, если имеют профильное образование педагога или психолога. То есть это идеальный семейный бизнес, потому что одного-двух тренеров достаточно для небольшого города или для половины миллионника. Нужен только энтузиазм и умение неформально работать с детьми. Все остальное есть в пакете франшизы.
Сейчас вот мои коллеги из Петербурга и Екатеринбурга подкинули идею музыкального флешмоба на тему карантина, и мы уже полдня хохочем в чате, придумывая куплеты и планируя домашние съемки. Это тоже про бизнес, потому что такой дух, такое настроение в команде — большая редкость. Никто не ноет, хотя в докарантинные времена 80 процентов дохода у каждого филиала составляли тренинги в школах. Мы быстро перестроились на онлайн-занятия, и в этом плане родителям сейчас повезло больше: они получают индивидуальные тренинги дома за полцены офлайна.
Конечно, не было бы идеально докрученной ЕРП, было бы сложнее. На нее мы угрохали два года и немалые вложения. Зато теперь практически все операционные процессы автоматизированы.
И мы выживем, не только потому, что мы лидеры в своей нише, но и потому, что внутри компании нет ни паники, ни нытья, ни попыток свалить ответственность на обстоятельства.
Я не знаю, когда следующий рейс в Москву. А еще мне страшно возвращаться. Тут, на острове, вовремя закрывшемся от иностранцев, пока не умирают, нет свалки в больницах, нет вранья в СМИ о количестве зараженных, я тупо боюсь, как и все сейчас.
И вот это вот «как и все» меня, на самом деле, поддерживает больше всего. А многим хуже. А некоторым несравнимо хуже. А кто-то сейчас умирает в одиночестве, задыхаясь в коридоре.
И никто не знает, когда это закончится и чем.
Поэтому я не жалуюсь. Я много думаю, много работаю и иногда любуюсь пальмами. Вон они, за окном.
Бали безлюдный, прекрасный, летний. Очень хочется, чтоб ему повезло. И мне тоже.
Автор: Лия Шарова
Фото: автора
Подпишитесь
на рассылку Мегаплана
Или следите за нашими обновлениями в Telegram>
